Возвращаясь из своих предыдущих путешествий, я оставляла огромные записи в дневнике, наполненные восторгом и трепетом, и мысленно задавалась вопросом: "А может ли быть поездка еще лучше?", и, как выяснилось, может. Она может быть невероятной и незабываемой, если рядом окажется дорогой сердцу человек.
Сейчас, должно быть, ты уже сидишь в самолете на пути домой, а я снова все проспала, даже не сказав тебе никаких напутственных слов. Я могла бы свалить все на простуду, которая разгулялась с новой силой после нашего прощания, и на мучащую меня температуру, но не стану, потому что я просто лошочек, который не умеет говорить нужные и важные слова в подходящий момент. Так было и с нашим "медовым месяцем".
Мы провели бок о бок чуть больше половины месяца, но мне все еще кажется, что у нас была целая маленькая жизнь, наполненная яркими красками и сотнями искрящихся моментов. И я почти неделю, просыпаясь, не могу привыкнуть к мысли, что эта жизнь закончилась.
Спускаясь в первый вечер в метро, от волнения меня бросало из жара в холод, в горле пересыхало и руки дрожали. Я очень ждала тебя. Я ждала, предвкушала, а еще немного волновалась, потому что... Ну, давай будем честными, мы обе - обладательницы не самых сладких характеров, с кучей заморочек и своими категоричными взглядами на происходящее. И в глубине души я тоже переживала, что между нами может вырасти неловкость, непонимание и дискомфорт. Но, господибоже, кто же знал, что все пойдет иначе? Кто же знал, что из нас получится настолько гармоничный союз, от которого, зуб даю, нашим соседям по комнате не терпелось избавиться? Потому что смеяться в припадке и безостановочно чесать языком, когда другие люди спят, - дурной тон, но, наверное, к счастью, мы с тобой положили на это огромный болт.
Да, иногда, - очень редко, - мы вроде как пытались фыркать друг на друга и изображали жалкое подобие обиды, но минута-две-три, и вот мы уже снова мерзко хихикаем вместе над пальцами ног какой-нибудь кореянки. Иногда мы всхлипывали по разным углам (будь проклят мост Банпо и его романтичная атмосфера!), но, чуть погодя, возвращались друг к другу со словами: "Крошка, поехали домой?!". А иногда мы лили слезы на пару - над грустными видео в курилке или же просто от осознания происходящего. Но итог всегда был один: мы не уходили друг от друга дальше вытянутой руки. Потому что вместе нам было комфортно и уютно.
Самыми тяжелыми днями в Сеуле для меня стали те дни, когда ты уехала на Чеджу, потому что я жутко скучала, слоняясь по улицам, и в голове все отсчитывала время до встречи. Даже когда я со своей контуженой рукой плюхнулась в обморок в метро, моей первой мыслью было: "Как же так? Катенька вернется, а я тут дохлая. Как же я ее оставлю одну?".
Пожалуй, если бы не ты, я бы не отправилась в эту поездку совсем. И, несомненно, если бы не ты, я бы не знала, насколько счастливым и теплым может быть время, проведенное вдали от дома. И мне очень стыдно, что я не говорила тебе об этом раньше. В этом мы с тобой стопроцентно похожи: мы обе можем любить, быть благодарными и испытывать настоящую нежность, но никогда не скажем об этом вслух, надеясь, что и так все предельно ясно.
А если бы даже я захотела, то я бы никогда не смогла выразить словами то, насколько и я благодарна тебе. За все-все мелочи, что с нами случались. За то, что терпеливо ждала меня каждое утро, пока я намывала голову, а затем безуспешно выпрямляла волосы. За то, что с ангельской выдержкой перенесла все мои перекуры. За то, что будила порой, падая на меня сверху. За то, что выслушивала все мои шутки-хуютки и сомнительные нецензурные рифмы. За то, как мы пошли покупать тебе ободок, а в итоге вызвали галактического Ифаня. За то, что по вечерам в курилке у нас была "своя атмосфера". За то, что вместо клубов и баров ночами мы устраивали бесконечно долгие прогулки с песнями и плясками. За все наши репортажи и видео-хроники, которые я все-таки однажды смонтирую и явлю миру. За шутки, понятные только нам: сосиска Минхо, плачущий Картер и его грустные песни, ленивый Гилберт, баба со страпоном, нигга-собачник, вечно строгающий Дровосек, ногтевой задрот и многое другое. За то, что позволяла делиться своими переживаниями, радостью и поддерживала в тот момент, когда я чувствовала необходимость поплеваться желчью (это у нас с тобой вообще хорошо получается). За фотографии в зеркалах, за ужины в палатках, за лёдик и за Kakao булки с наклеечками, которые ну никак не помогали нашим задницам худеть.
За то, что просто была рядом и дарила столько радости и счастья, что их даже нельзя описать.
Я тоже говорила себе, что не стану плакать, провожая тебя. Чего лить слезы-то? Мы же по-прежнему останемся на связи, а, возможно, скоро увидимся вновь, ведь ты всегда говоришь: "Никогда не можешь знать наверняка". И мы с тобой шли такие по улице до станции, шутили о каких-то глупостях, жаловались на жару и тяжелые чемоданы, потом как-то слишком неловко и скомкано попрощались, обнялись и... И вот тут-то случилось непредвиденное. Наконец-то пришло осознание того, что сегодня я прощаюсь не только с Сеулом, сегодня я прощаюсь с человеком, получившим огромную часть моих сердца и души. Когда ты скрылась из виду, я рыдала. Я рыдала, когда вернулась в гэстхаус. Я рыдала, когда тащила чемодан до метро и всю долгую дорогу до Инчхона в вагоне. Я рыдала в аэропорту. Я рыдала у гейта, когда объявили задержку рейса, а я прочла твой комментарий. Я рыдала в самолете, слушая (сама знаешь какую) песню Тэмина и глядя из иллюминатора на то, как Корея теряет свои очертания. Я плакала и мысленно обращалась к Оле, встречи с которой ты так ждала. Я надеялась, что она сделает окончание твоего путешествия по-настоящему уютным и радостным, что она подарит тебе много легкости, что она скажет тебе все то, что я так и не сказала.
Скорее всего, большая часть написанного повторяет твои собственные мысли, но ведь у нас один диагноз на двоих - "Гладиолус головного мозга", и еще аджосси из магазина сказал, что мы сестры, которые очень друг на друга похожи, а, значит, это у нас с тобой семейное. Поэтому сейчас, с огромным опозданием, и, да, в несколько сомнительной форме я тоже хочу сказать тебе большое спасибо, моя котейка.
Теперь у нас с тобой есть замочек у башни Намсан, а это, между прочим, дело серьезное, не хуже штампа в паспорте. Потому помни и ты о том, что ты всегда будешь Каджей для моей Палли, Тэён для моей Тиффани, До Кёнсу для моего Ким Чонина, Джессикой для моего Ника, дибидидосом для моего Минхо.
Я бесконечно люблю тебя, моя шаловливая онни, игнорирующая светофоры и кричащая полицейским: "Атас".
Бесконечно люблю и постоянно мучительно скучаю.
Твоя Палля. ♥